Ныне происходящее в киберпространстве ещё год назад общество назвало войной, хотя власть академично отбивалась от такого определения ссылками на отсутствие официального объявления состояния войны нашими недавними партнёрами.
Что, впрочем, не помешало государству анонсировать создание штабов для координации работ в сфере противодействия кибератакам и угрозам информационной инфраструктуре страны и выразить надежду на то, что «компании, которые имеют глубочайший опыт, могли бы объединиться в альянс в рамках информационной безопасности».
Развивая эту идею, уместно предположить, что именно такой альянс мог бы активно участвовать в разработке технической части «механизмов для активного подавления кибератак», мечта о которых была высказана на ПМЭФ 2022. А государство в этом случае должно было бы сформировать организационные основы для частно-государственного партнёрства в сфере ИБ и КБ как при разработке упомянутых механизмов, так и в целях их применения.
В такой работе уместно идти вперёд, извлекая уроки из прошлого, однако, во времена с конца 40-х и до конца 80-х в нашей стране не могло быть примеров частно-государственного партнёрства в интересах государственной безопасности. Но были примеры своеобразного «партнёрства» государственных инициатив и личной инициативности людей, вовлекаемых волею судеб и обстоятельств в межгосударственные «тёрки» в ходе, например, т. н. «холодной войны».
Уместно заметить предварительно, что полная информация о событиях, которые будут упомянуты далее, до сих пор имеет тот или иной гриф секретности. И её частичное раскрытие в «мемуарной» литературе по разные стороны баррикад сильно политизировано в интересах противоборствовавших сторон, а специализированные научные исторические публикации [сознательно?] неполны. Поэтому в дальнейшем изложении наибольший интерес представляют не исторические датировки с точностью до дней недели, не наименования «юридических» структур и конкретные ФИО, а психология и поведенческие «шаблоны» взаимодействия власти и людей.
«Если драка неизбежна, бей первым!»
Наиболее известным мероприятием «активного подавления» угроз нашей стране во времена «холодной войны» является операция «Анадырь» по развёртыванию военной группировки СССР на Кубе. Эти действия были призваны продемонстрировать решительную готовность противодействовать угрозе агрессии США против республики Куба и угрозе ракетного нападения США на СССР с территорий американских военных баз в Англии, Италии и Турции.
Политизированные описания событий осени 1962 года драматично сосредотачивают внимание на нахождении мира «на грани ядерной войны» и на взвешенном, в конце концов, поведении глав государств. Но даже на этом высокоуровневом описании событий Карибского кризиса находится место упоминаниям о де-юре частной роли людей относительно невысоких де-юре рангов в подготовке политических договорённостей между первыми лицами СССР и США.
Меньше внимания уделяется освещению решительных действий командиров воинских частей из состава Группы советских войск на Кубе и умелых действий офицерского, сержантского и рядового состава этих частей, которые в короткие сроки вдали от Родины со всем её потенциалом в родных пенатах развернули позиции, технические базы и места дислокации личного состава для ракетной дивизии (по некоторым данным суммарный залп которой мог составлять до 70 мегатонн), 2-х полков фронтовых крылатых ракет (по 8 пусковых установок в каждом полку), 4-х отдельных мотострелковых полков (по своему составу каждый фактически представлял мотострелковую бригаду); 2-х зенитных ракетных дивизий ПВО, двух подвижных ракетно-технических баз, истребительного авиационного полка (40 самолётов) и отдельной авиационной эскадрильи (11 самолетов); отдельного вертолётного полка (33 вертолета).
А важной демонстрацией фактической решительности этой военной силы вступить в бой оказалось уничтожение разведывательного самолёта U-2 в небе над Кубой. Эта операция была проведена не только без указаний из Москвы, но даже и без приказа командующего Группой советских войск на Кубе генерала армии Плиева, который в тот момент был на совещании у Фиделя Кастро. К решительным действиям командование ПВО Группы советских войск было подвигнуто требованиями командирами частей, чьи позиции могли оказаться документально зафиксированными после пролёта самолёта-разведчика и быть подвергнуты ударам со стороны США.
Уместно заметить, что уничтожение самолёта-разведчика США произошло на фоне перехватов «корпоративных» переговоров военного командования этой страны о координации действий для нападения в течение ближайших дней.
И решительные действия советской ПВО не только возбудили токующих «ястребов» на разных уровнях управления американской военной машиной, но и заставили лиц, принимающих решения, стоящих во главе США, более взвешенно и реалистично оценить настроение и мастерство советской стороны.
Но если этот эпизод достаточно известен именно в таком контексте в историографии международных отношений, то менее известно о роли советских подводных лодок в разрешении Кубинского кризиса, выполнявших в это время боевые задачи вблизи Кубы и военно-морской базы США в Пёрл-Харборе.
«Адмиральским ушам простукал рассвет “Приказ исполнен …”»
Не слишком часто вспоминают историки о всех деталях операция «Кама», в ходе которой к берегам Кубы были направлены 4 подводные лодки Краснознамённого Северного Флота (КСФ) для базирования в перспективе на долговременной основе в одном из кубинских портов в составе соединения ВМФ СССР.
При этом основным контекстом упоминаний об операции «Кама» является педалирование тех обстоятельств, что одна из подводных лодок была вынуждена всплыть из-за разрядки аккумуляторных батарей и, не имея возможности их подзарядить из-за поломки дизеля, потеряла ход и подошедшим в район всплытия буксиром была отбуксирована на базу. Не забывают упомянуть и о том, что ещё две лодки были вынуждены всплыть для подзарядки аккумуляторных батарей, разряженных в ходе подводного маневрирования для уклонения от противодействия сил противолодочной обороны (ПЛО) США.
И не всегда вспоминают или упоминают вскользь о том, что четвёртая лодка с ЯДЕРНЫМ ОРУЖИЕМ НА БОРТУ так и не была обнаружена кораблями ПЛО США и выполнила предписанные задачи в полном объёме. А наличие торпед с ядерными боеголовками на борту всплывших подлодок позволило их командирам вступить в равноправные переговоры с окружавшими советские лодки кораблями противника, в ходе которых лодки, сохраняя ход на дизелях, смогли подзарядить аккумуляторные батареи и в результате внезапных экстренных погружений оторваться от преследования и впоследствии уже избегать обнаружения.
«В совокупности тактическими действиями четыре подводные лодки реально выполнили крупномасштабную оперативную-стратегическую задачу. Они отвлекли на себя шесть авианосных соединений, которые вынуждены были около 18 суток "метаться" по огромной акватории Саргассова и Карибского морей, чтобы идентифицировать и парировать созданную подводную угрозу. Корабельные соединения приходилось поддерживать сотнями противолодочных самолётов и вертолётов, выполнивших тысячи боевых вылетов. Такова военная сторона вопроса».
Приведённая цитата из книги Комарова М. П. «Подводники в Карибском кризисе» имеет продолжение. Но перед цитированием следующего фрагмента предлагаю читателям после его прочтения примерить оценки и выводы, данные в книге Комарова М. П., к ситуации с возможным применением потенциала отечественной системы кибербезопасности в нынешних условиях.
«Почему же советское командование в те дни не понимало, какой силой оно располагает и какие задачи этой силе были по плечу? Контр-адмирал В. Г. Лебедько … по этому поводу высказал такую мысль: в штабах, управляющих подводными лодками, не было профессионалов-подводников, имеющих опыт применения соединений подводных лодок не на закрытых морях, а в океане. Развивая эту мысль, добавим. Не было опыта определения адекватных целей и постановки задач каждой тактической единице и соединению или оперативной группировке в целом. Не было опыта управления выполнением этих задач в остром военно-политическом конфликте мирного времени. Без войны. Тем более, не было опыта использования ядерного оружия в качестве угрозы его применения в конкретных районах, в конкретных тактических ситуациях. Очевидно, не было и понимания важности информационного и психологического обеспечения подводников, когда они длительно действуют в удалённых районах в напряженной военно-политической обстановке на грани начала военных действий».
Детальное изучение истории операции «Кама» свидетельствует о том, что ставя высокоуровневую задачу командованию ВМФ, руководство СССР считало, что к Кубе пойдут атомные торпедные подводные лодки с «неограниченной» в масштабах времени перехода автономностью подводного плавания.
ВМФ же «в лице» КСФ смог выделить в качестве реального наряда сил лишь бригаду океанских, но дизельных подводных лодок.
При этом командиры подводных лодок не были с самого начала посвящены в масштабы и цели начатой операции по развёртыванию Группы советских войск на Кубе и не могли спрогнозировать масштаб операций противолодочной обороны (ПЛО) противника. Как, возможно, не могло сделать это и командование бригады подводных лодок при планировании операции.
К этому уместно добавить, что и в походе до командиров подводных лодок с опозданием доводилась появляющаяся у командования ВМФ СССР информация о динамике действий противолодочных группировок США в океане и на подходах к берегам США.
При этом 4 дизельные подводные лодки КСФ были вынуждены действовать без какой-либо поддержки надводного флота и сил авиации, поскольку на тот момент ВМФ СССР не располагал в том районе местами базирования таких своих сил.
Воспоминания о будущем
В этом месте повествования упомянем, что официальная высокоуровневая историография содержит описание негативной оценки высшим руководством СССР результатов действий подводных лодок в ходе операции «Кама». «Как они посмели всплыть!» – таков был основной лейтмотив оценок цековского уровня.
И это при том, что, напомним, «в штабах, управляющих подводными лодками, не было профессионалов-подводников, имеющих опыт применения соединений подводных лодок … в океане».
И уж тем более не было таких профессионалов-подводников в рядах цековских комиссий с их грозными окриками!
При таких обстоятельствах, с удовлетворением оценивая отсутствие негативных «оргвыводов» по событиям в небе над Кубой, остаётся только негодовать по поводу серьёзных ошибок при подготовке действий подлодок в ходе операции «Кама», а также ошибочных оценок роли в развитии динамики Карибского кризиса, что не позволило по достоинству оценить профессионализм и мужество экипажей задействованных в операции подводных кораблей.
Которые поддерживали угрозу двум авианосным ударным группам во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз» и авианосцем «Индепенденс», первоначально развёрнутым к востоку от острова Куба и предназначенным для нанесения воздушных ударов по нему. Эта ситуация вынудила руководство США выдать флоту США специальное указание, во исполнение которого командование ВМС США изменило оперативное построение сил и перевело обе авианосные группы в район юго-западнее Кубы (с совершением перехода в 350 миль).
Подводные лодки ВМФ СССР с ЯДЕРНЫМ ОРУЖИЕМ НА БОРТУ оказались самым действенным аргументом руководителя Советского Союза для предотвращения обысков советских торговых судов в открытом море («…если США поступят таким образом, он [Н. С. Хрущёв] прикажет своим подводным лодкам потопить американские военные корабли»).
И если говорить о необходимости извлечения уроков, то история Боевых Служб (термин официальный) сил ВМФ СССР в годы «холодной войны» является удачной аналогией для проактивной постановки первоочередных задач для построения системы управления боевыми службами на просторах киберпространства.
Флотский театр боевых действий, как и киберпространство, скрыт от глаз сторонних наблюдателей; заливы, моря и океаны – это своеобразная модель сегментации коммуникационных сетей; а сложность флотской техники (надводной, подводной, воздушной) такова, что даже в упомянутой в скобках триаде сил каждый её элемент сам по себе значительно сегментирован по требуемым компетенциям и компетентности.
Рассматривая пожелания о «создании механизмов для активного подавления кибератак» через призму этой модели можно с некоторой долей удовлетворения отметить, что современная схема управления страной не содержит необоснованно всевластных структур, которые существовали в административной иерархии КПСС, а демократический стиль нынешнего руководства страны исключает (по крайней мере, так было до недавнего времени) безапелляционные оценки типа «Как они посмели всплыть!».
И хочется верить, что (перефразируя цитату из книги «Подводники в Карибском кризисе») в «штабах для координации работ в сфере противодействия кибератакам и угрозам информационной инфраструктуре страны» присутствуют в должных количествах или вот-вот появятся профессионалы-«ибэшники», имеющие
Не знаю, насколько выполнимы эти требования в сфере кибербезопасности уже сейчас, но опыт ВМФ СССР свидетельствует о возможности быстрого выращивания профессионалов со специальными качествами для проведения операций, создающих угрозы применения оружия в конкретных районах, в конкретных тактических ситуациях.
Так, возвращаясь к далёким 60-м прошлого века, упомянем, что хотя официальная история операции «Кама» говорит о 4 подлодках КСФ, из «мемуарной» литературы следует, что в дни Карибского кризиса в критически важные позиционные районы были посланы от 5 до 6 подводных лодок с двух Краснознамённых флотов – Северного и Тихоокеанского (КТОФ). При этом из-за выставляемых ими ложных целей американцы в какой-то момент насчитали у себя под носом около тридцати подводных объектов, некоторые из которых безуспешно преследовались до 18 суток.
А уже в 1963 году КСФ развернул непосредственно к побережью США шесть подводных лодок – пять дизель-электрических торпедных и одну дизель-электрическую с баллистическими ракетами на борту. Все они, за исключением одной торпедной, не были обнаружены и выполнили поставленные задачи, действуя в зонах противолодочной обороны противника.
И с этих пор история «холодной войны» накопила немало примеров паритетного высокотехнологичного противостояния флотов США и СССР.
Для иллюстрации уместно упомянуть, например, ответ КТОФ на учения NorPacFleetex Ops’82 (когда американцы отработали внезапный удар по Камчатке) в виде «визита вежливости» подводной лодки К-492 с изменённым гидроакустическим «портретом» к военно-морской базе (ВМБ) США Бангор. Лодка прошла незамеченной и заняла позицию у самого побережья США, где продемонстрировала возможность уничтожения американской подлодки «Огайо» и отработала в числе прочих задач нанесение «кинжального» ракетного удара по самой ВМБ Бангор.
А история вытеснения из акватории Чёрного моря в 1988 году американского ракетного крейсера и эсминца – это в некотором смысле аналог реализации «сложной целенаправленной атаки» против флота США.
Эта история начала развиваться двумя годами ранее, когда эти корабли ВМС США на 6 миль нарушили границы территориальных вод СССР у южного побережья Крыма, после чего Главком ВМФ СССР предложил министру обороны план активного противодействия таким провокациям.
И когда в начале февраля 1988 года стало известно о предстоящем заходе в Черное море той же «сладкой парочки» из состава 6-го флота США – крейсера «Йорктаун» и эсминца «Кэрон», командующему Краснознамённым Черноморским флотом (КЧФ) был отдан приказ действовать. Выполнение задачи было возложено на командира сторожевого корабля «Беззаветный» капитана 2 ранга Владимира Богдашина и командира «СКР-6» капитана 3 ранга Анатолия Петрова.
Группа советских кораблей, в которую помимо названых вошли также пограничный сторожевой корабль «Измаил» и поисково-спасательный корабль «Ямал» взяли американские корабли на сопровождение сразу после выхода из Босфора.
Когда 12 февраля американские корабли вошли в территориальные воды СССР несмотря на сделанные им предупреждения о недопустимости таких действий и готовности советских кораблей к физическому вытеснению нарушителей, «Беззаветный» догнал «Йорктаун» и в ходе маневрирования дважды произвёл навал на крейсер, превосходивший по водоизмещению советский корабль в несколько раз.
В ходе первого навала якорь «Беззаветного» разорвал обшивку борта крейсера, а в ходе второго форштевень «Беззаветного» достиг вертолётной палубы «Йорктауна» и, сползая, сторожевик снёс леерное ограждение на крейсере, повредил его командирский катер и пусковую установку ракет «Гарпун». В результате второго столкновения на «Йорктауне» начался пожар.
В то же время «СКР-6», уступавший своему противнику по водоизмещению почти на порядок, прошёл по касательной вдоль левого борта эсминца, «срубил» ему леера, порвал обшивку борта и разбил шлюпку.
В ходе дальнейших маневров «Йорктаун» и «Кэрон» попытались взять «в клещи» оказавшийся между ними сторожевик, на котором в качестве ответа демонстративно зарядили реактивные бомбомёты и развернули их против крейсера и эсминца.
Финалом активной фазы инцидента стало появление над американскими кораблями двух советских вертолётов Ми-24 с вооружением на подвесках.
После этого американские корабли ушли сначала в нейтральные воды а потом через несколько часов направились в сторону Босфора, не заходя более в советские территориальные воды.
По результатам инцидента в рядах советского ВМФ прошли скупые награждения и повышения в званиях и должностях, в американском флоте, по некоторым данным, были сделаны нелицеприятные оргвыводы.
Резюмируя приведённые исторические факты уместно отметить в дополнение к уже сказанному ранее о штабах, что в основе синергии действий власти и общества – взаимная честность и обоюдная взаимовыручка (да простят читатели эту тавтологию).
- Стоимость медиауслуг (открыть PDF) -
Отправляя данную форму вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности персональных данных
Отправляя данную форму вы соглашаетесь с политикой конфиденциальности персональных данных
.jpg)